Наука и религия

Одним из следствий эпохи Просвещения было признание того, что методы науки могут быть плодотворно использованы для изучения нашего поведения и психической жизни, или, короче говоря, что возможны как психологические, так и социальные науки. Другим последствием этого великого интеллектуального переворота стало признание того, что такие науки, очевидно, будут, по-видимому, включать религиозное познание и поведение в пределах своих полномочий. Как бы ни были спорны эти две позиции для натуралистически ориентированных мыслителей, большинство практиков религиозных исследований в последующие два столетия, даже многие из тех, кто явно отрицает религию, высказали свое недовольство по поводу первого и твердо отказались от второго.

Их критика в отношении попыток научно изучить религию с научной точки зрения надежно включает утверждения о ее особом статусе, который каким-то образом изолирует его от научного изучения. Следующее утверждение Мирча Элиаде, выдающегося ученого 20-го века из «Истории религий», является демонстрацией этого: «Религиозный феномен будет признаваться только в том случае, если он будет воспринят на своем собственном уровне … если он изучается как нечто религиозное. Попытка понять сущность такого явления с помощью физиологии, психологии, социологии, экономики, лингвистики, искусства или любого другого исследования является ложной. Он упускает один уникальный и неприводимый элемент — … священный ». Такие призывы к понятиям «священный», «трансцендентный» и к переживаниям людей с тем же основанием для освобождения религии от науки сами по себе кажутся лишь слегка менее откровенно религиозными, чем явные мольбы богам.

Философские высказывания увядают перед научным прогрессом.

Научно мыслящие исследователи последовательно находили такие утверждения методологически неубедительными, даже признавая, что психологические и социальные науки действительно связаны с проблемами доступности, сложности и методов иного порядка, чем те, с которыми сталкиваются физические науки. С другой стороны, многие религиозные ученые, не говоря уже о религиозных людях, настаивают на том, что либо на основе метафизических, либо эмпирических убеждений, либо на то и другое, что наука будет навсегда недостаточной для того, чтобы захватить хотя бы некоторые стержневые аспекты религии.

Настаивая на том, что наука никогда не будет фиксировать все, что касается религии, вряд ли следует утверждать, что наука никогда не сможет объяснить что-либо о религии. Бесчисленные вопросы о религиозных аспектах, в конце концов, прямо эмпирические. (Например, не вызывает ли уровень эмоционального пробуждения религиозного ритуала в участниках их последующего уровня просоциального поведения?). Ни одна из форм исследования эмпирических вопросов не является эмпирической наукой, и, что крайне важно, иногда прогресс в науке приводит к философским дискуссиям о метафизике. Можно утверждать, что это верно в отношении когнитивных и эволюционных теорий религии за последние два десятилетия. Эти подходы выявили ряд поразительных психологических эффектов и произвели множество удивительных открытий.

За прошедшую четверть века познавательная и эволюционная наука о религии резко возросла от небольшой группы теоретиков-первопроходцев и экспериментаторов до всемирной инициативы исследователей, порождающих одно провокационное исследование за другим.